Нелюбимая

Нелюбимая оказалась в роли клиента в необычной для меня обстановке ─ в салоне самолёта.  Два с половиной часа пролетели незаметно.

По глазам, рукам, осанке, голосу ей за шестьдесят (про внуков будет рассказывать). Она расположилась в кресле каким-то совершенно немыслимым для меня способом: на самом краешке в пол-оборота. И, едва заслышав шум назревающего в соседнем ряду скандала, вся напряглась, съежилась и замерла (глубокая заморозка). Подвижными оставались только ее руки с характерным для курильщика со стажем желтоватым оттенком.

Курение на борту самолёта категорически запрещено, и какое счастье, что хотя бы в замкнутом пространстве салона самолёта я могу быть уверена, мое право на вдыхание воздуха, не приправленного такими «изысками», как табачный запах и дым, не нарушаются.

Разморозилась она только после того, как конфликт был исчерпан.  Свой запрос сформулировала так, как будто готовность к встрече с психологом уже была: «Я совсем не знаю, как это, когда тебя любят…  Со мной что-то не так?».

Если бы я лепила её образ (есть в арт-терапии такой психотерапевтический прием работы с клиентом), то это был бы вопросительный знак. Вполне могу допустить, что кому-то может быть вполне удобно именно в таком образе. Почему бы нет. Но как иногда «руки чешутся» трансформировать вопросительный в устойчивый восклицательный знак.  Приходится себя сдерживать, профессия обязывает.

Для моего глазомера вполне допустимая погрешность при определении возраста ─ лет пять. В этот раз я ошиблась ровно в три раза.  Она оказалась на 15 лет моложе. К тому же, не только внуков, но и детей, как выяснилось, у нее нет, и не было.

В моём рабочем блокноте появилась новая запись «Нелюбимая».
Нелюбимая рассказала, что по-настоящему она никогда не была замужем. То есть, номинально замужество когда-то имело место в ее биографии. В потухших глазах, осанке, голосе можно прочитать про что было это «замужество»…

Она долго рассказывала о том, как может внезапно, серьезно и надолго заболеть, слечь в постель с температурой под 40. А потом подолгу пребывать в «замороженном» состоянии. Как забывает закрывать дверь, окна. Оставляет в пепельнице непотушенные окурки. Забывает выключить электроплиту, утюг, чайник.

Как рыдает по ночам в подушку от жалости к себе, не в силах остановиться. А потом… Потом она ненавидит весь неправильный мир, и особенно неправильных женщин. «Таких, знаете ли, распущенных, скандалисток, которые неприлично ведут себя в общественном месте», — гневно заключила она.

Нелюбимая рассказывала, периодически неодобрительно посматривая на недавнюю скандалистку. Она осуждала ее, такую неправильную за то, что та позволяла себе то, чего Нелюбимая не  могла себе позволить никогда. И за то, что могла — осуждала тоже ее.

Она вспоминала, как всегда старалась быть удобной для мамы и папы, для школьного класса и учителей, институтской группы и преподавателей, для трудового коллектива, для подруг и друзей.

Всегда была сдержана в словах, мыслях и поступках.  Стремилась соответствовать всем требованиям, которые социум предъявляет к хорошей, правильной девочке, девушке, женщине. И всегда, сколько помнит себя, осуждала любые проявления спонтанности в других женщинах, поскольку никогда ничего подобного она не позволяла себе.

Если заставлять себя видеть в ненормальном нормальное, то, в конце концов, это может привести к полной слепоте. И Нелюбимая ослепла.

Если позволить чужим голосам заглушать собственный внутренний голос, то это может привести к глухоте. И Нелюбимая оглохла.

К такой слепоте и глухоте женщину иногда начинают готовить с детства. Сначала девочку учат быть удобной и послушной, а потом она всю жизнь расплачивается за это чувством неполноценности.

С той первой встречи прошло больше трёх лет. И все это время она регулярно резервирует свой час для онлайн консультаций по скайпу.

К слову сказать, консультации по скайп не самый лучший вариант. Но иного у нее просто нет, она живет в другой стране.

А в моем рабочем блокноте рядом со старой, записью «Нелюбимая» давным-давно красуется новая − «Любимая».