Измены и «полчеловеки»

Надежда и до ухода Максима не только теоретически знала о наличие «весьма эффективных» средств избегания душевной боли, но и довольно часто использовала их в надежде (Надежда в надежде…) справиться с тревогой.

Сигарета и крепкий кофе ещё в школе стали её «верными спутниками». В институте в эту дружную компанию очень «гармонично» вписался, а точнее влился алкоголь.  Вот так они вчетвером: Надежда, сигарета, кофе, алкоголь и шагали по жизни. До тех пор, пока не встретили его, такого мужественного, умного, сильного, благородного и щедрого Максима.

Алкоголь сдался первым, не выдержав конкуренции с обаянием и мужественностью Максима. На время беременности посторонилась и сигарета. И даже кофе без боя уступил место сокам и кефиру.

Сказки нередко заканчиваются на том, как «сыграли они свадьбу и жили долго и счастливо». А в реальной жизни именно со свадьбы всё только начинается…

Для Надежды вот это «всё» началось, а точнее вернулось «на круги своя», сразу после рождения маленького Димы…

Первой напомнила о себе сигарета.

Ровно через неделю после выписки из роддома мама и маленький Дима вновь оказались вдвоем в больничной палате. За долгих полтора месяца пребывания в больнице малыш научился отличать свою маму от медицинского персонала и от всех других мам по табачному запаху. А Надежда и сигарета с тех пор уже не расставались.

Первая большая ссора с Максимом случилась сразу по возвращении Надежды вместе с маленьким Димой из больницы домой. Максим собрал вещи и ушёл, как тогда казалось Надежде, в никуда. Правда позже выяснилось, что очень даже «куда», причем, почти строго в соответствии с сюжетной линией многократно пересказанного мифа о платоновских «полчеловеках». Уж кого, кого, а, как сказано у Жванецкого, правда по другому поводу, «их у нас есть», этих самых «полчеловеков».

Едва переступив порог родного дома после недельного скитания «нигде» Максим первым делом сообщил Надежде, что наконец-то нашел свою «вторую половину» (ну, стало быть, полку «полчеловеков» прибыло). А ещё посоветовал жене не расстраиваться, и последовать его примеру. За сим он откланялся.

Оглушённая «коктейлем» переполнявших её эмоций, вызванных чередой событий, которые уместились в столь короткий отрезок времени (несколько недель), Надежда не сразу осознала, что с ней происходит. И судя по всему не очень спешила осознать…

«Свято место пусто не бывает»?

Как только Максим исчез, алкоголь вторым после сигареты занял освободившееся место. Таким образом, аврал был объявлен всей «спасательной команде»: алкоголь, сигарета, кофе.

Команда «спасателей» «работала» ударными темпами на достижение одной единственной цели: заглушить нестерпимую боль и заполнить собой образовавшуюся после «ампутации» Максима, пустоту.

Общими усилиями команды «спасателей» днем ей удавалось-таки «отключаться», а ночью… Ночью, уже не было сил ни пить, ни курить…  И тогда Надежда плакала, уткнувшись в подушку, чтобы не разбудить ребенка. Она плакала ночью, маленький Дима плакал днём.

— Ну, вы же понимаете, что долго так продолжаться не могло. Так больно было, как будто руку отрезали.

И Надежда решила прибегнуть к самому радикальному, доступному ей средству из разряда сильнодействующих. Нет, это не то, о чем вы, возможно, подумали. Радикальным   средством для Надежды оказалась попытка получить утешение в объятиях другого мужчины.

Чувствовала ли она себя «полчеловеком»? Скорее нет. Она себя не чувствовала вообще…

Вот в таком полубессознательном состоянии Надежда и отыскала в соцсетях бывшего одноклассника, который когда-то был в нее отчаянно влюблен.  Одноклассник, «удачное» стечение обстоятельств, оказался временно свободным от брачных и прочих уз… И, что-то мне подсказывает, «полчеловеком»… 

Надежда и Максим обратились ко мне за помощью через полтора года после всех этих событий. На прием они пришли в сопровождении всей «группы поддержки» Надежды. В полном составе. Несмотря на смелую «композицию» парфюма с явным преобладанием Nina Ricci, было совершенно очевидно, что алкоголь был принят внутрь не далее вчерашнего вечера, на сон грядущий.  Правда сна, как выяснилось позже, так и не было «ни в одном глазу». Последняя сигарета была выкурена судя по запаху за несколько шагов до моего кабинета. А из предложенного мною набора напитков (вода, чай, кофе) выбор Надежды пал на кофе, причём, очень распространённого в подобных ситуациях сорта «и покрепче».

Пара говорила об изменах без купюр и эвфемизмов. Эзоп не получил приглашение на этот пир гнева и сквернословия. В итоге сессия получилась на редкость громкой, насыщенной и яркой.

Для меня такая несдержанность и откровенность в случаях измен является всего лишь свидетельством того, насколько непереносима боль, которую испытывает каждый из них. Да, да, каждый. Больно и тому, кому изменили, и тому, кто изменил.

Переживания, которые испытывают партнеры в паре, где случилась измена, многократно описаны на разных «языках»: поэзии, прозы, музыки, танца, живописи.

А есть «язык», на котором говорит наука. Конечно, какое собственно дело этим двоим до того, что об изменах говорит наука, когда столько боли и отчаяния вырвалось на свободу и заполнило все пространство кабинета.

Меж тем, наука на то и наука, чтобы последовательно и взвешенно исследовать природу и последствия любого явления. Например, такого, как измены. Для чего? Для того, чтобы эффективно оказывать помощь парам, пережившим измену.

Поскольку я работаю преимущественно в эмоциональной фокусированной парадигме, то придерживаюсь позиции: нет ничего более фундаментального в близких отношениях, чем узы привязанности. И об изменах в отношениях я тоже говорю на понятном мне языке, языке привязанности.

Этот язык настолько интуитивно понятен и функционален, что его с легкостью подхватывают мои клиенты. Максим и Надежда оказались на редкость способными «учениками». И вполне сносно на этом «эсперанто» заговорили уже в конце первой сессии.

А на второй согласились, что нет смысла говорить об измене вообще. Чтобы что-то понять, и уж тем более, исправить, говорить нужно о специфике конкретной измены.

Ведь совершенно очевидно, что Максим изменил не так как это сделала Надежда.

А как?

Классификация измен нам в помощь!

Измену Максима можно отнести к категории под условным названием «романтическая фантазийная» (по классификации Scott R . Woolley (Скотта Вулли)).

«Романтическая фантазийная» — это поиск других отношений с тем, чтобы избежать решения проблем, связанных с семьёй, детьми, супружескими отношениями, иногда работой. Партнер испытывает чувство провала, разочарования в существующих реальных отношениях. И бежит в новые фантазийные отношения с псевдо-интимностью и меньшей ответственностью. Такая история может продолжаться месяцы и даже годы в некоторых случаях.

«Романтическая фантазийная» история Максима продолжалась почти три месяца. А потом девять месяцев (до визита ко мне) он тщетно пытался все исправить: вымолить прощение, вернуть жену и ребенка. То есть, ровно до тех пор, пока он оставался «полчеловеком».

А измена Надежды (по классификации Scott R . Woolley (Скотта Вулли)) – «протестная».

По сути своей «протестная» измена — это форма возмездия, или мести за причиненную боль, отвержение, или уход партнера. Надежда гневно выражала свой протест против бегства Максима (потери связи). Эта измена была «адресована» непосредственно Максиму.

Понимание этих различий – очень важная часть работы над запросом восстановления связи в паре. Это часть совершенно уникального «инструмента», в основе которого лежит концепция надёжной привязанности, доступности и отзывчивости партнёров.